5.7 Тенденции литературы в песенном жанре как результат ментального лексикона акынов

5.7 Тенденции литературы в песенном жанре как результат ментального лексикона акынов

Деятели из сферы музыкальной культуры, в силу своего социального положения, тоже выбирали объектом художественного освоения аграрную жизнь и аульный быт. И здесь культурный лаг, как следствие отставания общества от цивилизованной части мира, оставил свой отчетливый почерк. Песни казахских сочинителей оказались стереотипными, примитивными по смыслу, неприемлемыми по идее, мелкими по тематике, низкими по уровню художественности. Интеллектуальная нищета, ограниченность творческой ойкумены не позволяли поэтам и композиторам написать стоящие вещи, снабжать исполнителей современным репертуаром.

Среди казахских акынов и композиторов было немало, говоря словами Джона Локка, «необработанных алмазов», которые по своей природе, являющиеся выходцами из аула, к реалиям индустриального общества неприспособленны. Они так и остались «неотшлифованными» и в своей стезе. Особой популярности не достигли (разве, что изредка участвовали в экзотических жанрах искусства), в музыкальном мире впечатления не производили, только плыли по течению.

Бравируя имеющимся дарованием, многие из них оказались в среде зиялы қауым и встали на путь сочинительства. Да, практически все они имеют дипломы, но получили их процедурным способом. Из-за дефицита интеллекта не создали, да и не могли создать вещи, соответствующие духовному запросу людей индустриального общества. Сегодня весь аульный народ поет песни Ш. Калдаякова и его современников, творческая деятельность которых приходится на далекие 60-70-е годы ХХ века. Это не является свидетельством гениальности живших и творивших в то время авторов, это подтверждает отсутствие роста в музыкальном искусстве страны и неразвитости художественного вкуса людей. За последние 30-35 лет казахскими композиторами мало было создано стоящих вещей в песенном жанре, так же как и в оперном, симфоническом.

То, что сотворили и предложили для пользования акыны и композиторы за последние десятилетия, стереотипно по форме, банально по содержанию, вредно с позиции интереса нации. Призывы к аулу, горестные стенания и минорные плачи раба, сентиментальные ноты о родственниках, посвящение им – ни в какой другой стране не были бы причислены к произведению искусства. А вот примеры такого творения.

1-й пример

Песни на тему ностальгии, превратившиеся в банальность.

«Шаттығың боп шарладым,.. Сағыныш боп самғадым» («Саржалым». Өлеңiн жазған Р. Оңтағаров, әнiн жазған Т. Абылайханов); бұдан ары осы пішінде: «Аяулым, сағындырып келсең едi»… («Аралым – аяулым». Ж. Мәкенәлиев, Н. Алғашбаев); «Аманбысың, iнкәрiм-ау, Сағынышым, аманбысың?» («Ояндың ба?» Т. Молдағалиев, Қ. Аршабаев); «Сағына ма менi бiреу, сағына ма мендей боп. Сағына ма менi бiр жан,..» («Сағына ма менi бiреу?» Т. Молдағалиев, Қ. Аршабаев); «Әкеңнiң осы сағыныш күйiн шерте бар» («Барып қайт балам ауылға». А. Қадырбаева, Т. Бақтыгереев); «Қара көзiм, сағынасың ба, көк жапырақ көктемдердi» («Қара көзiм». Т. Молдағалиев, Д. Гусинцов); «Көзiңнiң отын сағындым, жаным… Сайраған кезiн сағындым, еркем… Серпiлтер өзiң, сағындым сенi» («Жан ерке». С. Оспанов, Қ. Дерiпсалдин); «Ана деген жүрегiм, сағыныштан балқысын… Сағынатын кездерiм… Сағындырды-ау сөздерiң…» («Бала сағынышы». М. Ембергенов); «Сен менiң мәңгi-бақи сағынышым». («Ақ гүлiм». М. Ембергенов); «Сағынып кетпей ойдан туған жерiм»,.. («Туған жер сағынышы». Қ. Қазыбеков, С. Қайырғалиев); «Саған деген сағынышым бiтпедi. («Үмiтiм менiң». Қ. Қазыбеков, С. Қайырғалиев); «Көңiлiм көбелек боп тағы да ұшты, қомдап ап сағыныштың қос қанатын». («Қара көз». Ә. Сәрсенбаев, А. Қасымов); «Сағыныш бойды шарпыды». («Iңкәр». Қ. Жұмағалиев, Ж. Меймандосов); «Қараймын жолыңа, сенi сүйген жүректi сағындырма… Самалым-ау, сен ендi сағындырма… Бақытым-ау, сен ендi сағындырма». («Сағындырма». Ө. Оралбаев, Ж. Назаров); «Сендердi ойлап, сағынып жүрмiн бүгiн»,.. («Әдемi едiк». Г. Сейтақов, М. Нысанов); «Шет жүрсем–сағынарым»,.. («Анашым». Қ. Жұмағалиев, М. Омаров); «Түсiнер кiм бар өзiңдей сағыныш толы жанымды» («Әке арманы». Қ. Қазыбеков, М. Омаров); «Сағындым ғой, дедiң-ау, жаным, маған,.. Сағынышқа төсегiн бесiк еткен»… («Сағыныш бесiгi». М. Мақатаев, Қ. Палымбетова); «Саған арнап сағынышын жолдайды» («Сезiм нұры». Қ. Палымбетова); «Сағыныштан сарғайып түс пен өңдей» («Қайдасың сен, аруым?» С. Оспанов, Т. Тайбеков); «Сағындым сенi, арайлым»,.. (Аңсарым сен». Ө. Есекбаев, С. Тұрғымбаев); «Сағынған сазды үнiмнiң оңаша мәнiн». (Жеткiзсем деймiн өзiңе». С. Оспанов, С. Тұрғымбаев); «Әуендей ғасырдың, сағынышты асырдың». («Асылым». А. Түгелбаев); «Армандай аңсап келген аяулы елiм, сәлемiм, сағынышым саған менiң». («Елiм саған». А. Түгелбаев); «Сағыныш боп қалам деп, өзiң бе едiң кезiккен». («Аңсағаным». Т. Yшқоңыров); «Кездерiм жоқ сенi аңсап сағынбаған». («Жүрек сыры». М. Көбеева, Т. Iзтаев); «Түсiмде сенi көрiп сағынатын». («Оқжетпес». К. Салықов, К. Iлиясов); «Сағынған осы қазiр сәттерiмде». («Сағыныш». Е. Ибраим, К. Iлиясов); «Сеземiн сүйген жүрекке, сағыну соқпас оңайға». (Менi ойла». Т. Айбергенов, М. Iлиясов); «Осы әнмен балаңыз, сағынышын жолдайды». («Бала сағынышы» М. Ембергенов) [Жастық шақ әуендерi: Әндер. – Алматы: «Өнер», 1993.].

2-й пример

Создание песен по стереотипу «ән арнау»

«Аралым, саған арнап ән саламын». («Аралым – аяулым». Ж. Мәкенәлиев, Н. Алғашбаев); «Бiр балаң саған әнмен сыйарнады». («Әсем қала – Алматым». Ә. Нiлiбаев, Х. Дәуiтбаев); «Өзiңе арнап жазған әнiм үшiн». («Ақ гүлiм». М. Ембергенов); «Өзiңсiң – менiң аңсарым, әнiм. Арнаймын саған әнiмдi, жаным». («Өзiңсiң сүйгенiм». Қ. Жағыпарова); «Жас дәуренде арнадым сүйiктi өлең». («Шiркiн-ай, дәурен-ай». Ж. Кәрiмова); «Арнаймын мен әрқашанда ән саған»,.. «Сенсiң – менiң арманым, әндi өзiңе арнадым». (Жан сырым». Қ. Хасанов, М. Нысанов) [там же.].

Эти примеры взяты только из одного сборника песен. Все остальные песни на тему «вернись в аул!». Эта фундаментальная идея-лозунг, без нее не обходится ни один автор. Эта идея укрепилась в сознании казаха так, что существуют специальные сборники песен, объединяющие песни только об ауле.

Виршеплетение – вот тот уровень, которого достигли акыны, создающие песни, и их прицел художественной формы. Известно, что бытовая тема преобладает во всех жанрах казахского литературного творчества, а в песенном жанре она воспевается более выразительно и отчетливо.

В бытовой сфере на глаза казахских авторов чаще попадаются, как тема воспевания, родственные отношения людей. Это – ата, әже, әке, ана, аға, жеңге, нағашы, жиен, бауыр, келін, бала, немере, балдыз и другие люди. Закономерен тот факт, что основным объектом виршеплетения на казахском языке оказались именно непотизмы. В последнее время тематический круг создателей «шедевров» о родственниках заметно расширился за счет включения слов из семантического поля «сваты»: құда, құдағи, құдаша, құда бала, а также за счет парных сочетаний типа «атам мен әжем», «әкем мен шешем», «ағам мен жеңгем». Это «форменное образование» возникло в силу необходимости разнообразить звучание темы. Следующей группой объектов их творчества стали бытовые предметы: дастархан, қаймақ, шай, май, қымыз… Наряду с ними воспеваются бытовые события: той, құдалық, шілдехана, хатым по усопшим, памятные дни родственников: день рождения, юбилеи, обрезание, проводы в армию, и т.п. Казахские писатели, акыны и композиторы весь свой талант, способности и ментальную лексику отдают «художественному озвучиванию» этих объектов.

Скудная ментальная лексика казахских юмористов (см. п. 1.4) не позволяла им писать о негативных явлениях и событиях, происходящих в гражданском обществе, привела к скудости содержания жанра. Они писали о бессодержательных событиях, происходящих только в аульном анклаве. Потому что репрезентация актуальных проблем, лежащих глубоко в недрах общества, требовала соответствующий подбор слов, которых не хватало у юмористов и сатириков. Острые слова, с убийственной коннотацией, лежат в глубине лексики общенационального языка, которые только знающий человек может найти и применить по назначению.

Дефицит идеологического ресурса и словарного запаса у самих юмористов привел к тому, что в их творениях не поднимаются злободневные социальные вопросы, нет среди персонажей образов апатичного пассивного обывателя. Некачественные и неприличные шутки в юмористических телепрограммах на казахском языке стали превращаться в глумление над достоинством казахского народа.

Казахстанские юмористы способны изображать людей только из социального дна аграрного общества, таких как неуклюжий пастух, грязный механизатор, немые и косноязычные и тому подобные, и их неуместные действия, кривляние, балагурство. Нередко они дешевым логическим контрастом стараются вызвать фальшивый смех: дряхлая старуха вдруг выскочит и интенсивно танцует или делает селфи.

Воспевание родичей, изображение их в радужных тонах становятся тенденцией в казахских песнях с советских времен. Непотизмы занимают в словарном фонде казахского языка значительное место и на задворках сознания казаха давно утвердились на ментальном уровне. Песнопение о родичах и кадровый непотизм – звенья одной цепи.

Следствие этого можно видеть в том, как на разных ступенях власти должностные лица собирают вокруг себя своих родичей. Все накопленное, независимо от коррупционной или некоррупционной деятельности, вкладывается только в бытовые мероприятия. Многим даже в голову не приходит мысль свой капитал инвестировать, по возможности, в какое-нибудь производство. Место производственного сознания полностью завоевало той-сана.

* * *

Художественные приемы, которые создатели вирше-культуры используют для изображения выбранных объектов, до плачевного примитивны. Они представлены в следующих формах:

а) эмоциональная декларация чувства, лишенная конкретного содержания в ситуативном плане: «люблю», «обожаю», «земля широка», «озера чисты», «горы высоки», «небо просторно»;

б) тропы, стереотипные сочетания: «моя луна», «мое солнышко», «моя звезда», «свет мой», «мой тополек», «моя береза»,..

в) живописные описания типа: «черные глаза», «длинная коса», «изогнутые брови» («қиғаш қас»), «изящный нос» («пісте мұрын»), «лебединая шея», «широкая грудь» («аршын төс»),.. и прочие, наподобие – «ты такая», «ты сякая»,..

в) благословения: «сөйте берсін», «бүйте берсін», («пусть будет так», «пусть будет этак»)…

Один из популярных представителей европейского постмодерна Р. Барт отметил, что «лишь слабые поэты создают «живописные» образы, или, не создают ничего, кроме них… весьма наивно они воспринимают поэтический язык…они полагают, что всякий предмет, во что бы то ни стало, требует перевода, то есть перехода … к метафорическому обозначению; получается, что для поэтизации предмета достаточно назвать его не своим именем» [93: 53-54]. Технология написания стихов для песен на казахском языке до наивного проста. Чтобы стать поэтом, нужно оседлать коня вдохновения, потом петь обо всем, что видишь вокруг. Если акын слагает песню днем, то в песне поется: «ты мое солнце». Если акын слагает песни ночью, то соответственно видит в небе луну, звезды и поет: «ты моя луна», «ты моя звезда». Находясь в лесу, он поет: «ты моя березка», «ты мой тополек» и т.п. Они строго следовали по пути, проложенному Жамбулом-Ата, который отождествлял сочинение стихов нахождению тропов. Современные наши акыны тоже поставили целью придерживаться этой методологии – «перехода … к метафорическому обозначению» и «поэтизации предмета, называя его не своим именем».

Казахские писатели не смогли обратить внимание читателей на какое-нибудь значительное мгновение жизни человека; описать интересные ее моменты, чтобы другие получили уроки; изображать поучительную сторону происходящих в мире явлений; взглянуть на отношения между людьми; искать ответы на вопросы: что волнует и печалит людей. Наших акынов не волновали чаяния людей, их стремления; что такое дружба или любовь; где корни продажности и обмана; чем наполнен духовный мир ушедшего из аула или оставшегося в нем; что несет душа несправедливо обиженных и незаслуженно превознесенных; о чем думает тот, кто безвинно сослан… Не повторяясь и не подражая другим, употреблять новые сочетания, показывать завуалированные стороны жизни. Изображать их уникальными художественными средствами наши акыны не могут. Они как и раньше, умеют только петь: «кір шалмаған арымсың,… барымсың,… жанымсың,… жарымсың; домбраның үні сен,…гүлі сен,…жыры сен,…нұры сен…» (Т. Мулдагалиев: «Жанарым»). В их понимании, стихотворение – это есть список похожих черт субстратов, кто на кого, что на чего. Только в форме виршеплетения они способны высказывать слова-призывы, бесконечно повторяя их, озабоченные созданием звукового ряда. Вот так искуссники суб-культуры крутятся со своей непрезентабельной аульной лингвемой и скудным ментальным лексиконом в окружении трех идей (сағыну, ауылға шақыру, ән арнау), вооружившись любимым троповым методом, раскрывают свой «художественный мир».

Ностальгия не может служить объектом художественного творчества, тем более в большом объеме, с многократным повторением. Частое повторение тоски в художественном сочинении отталкивает свободного человека. Потому что выслушивать плач раба – отвратительно. Свободный народ не должен постоянно испытывать печали и стенания.

⇐              ⇒