5.4 Литература после обретения независимости
После обретения Республикой Казахстан государственной независимости, в культуре, создаваемой на казахском языке, в тематике и в содержании мало что изменилось. Культура осталась по-прежнему ограниченной, не выходящей за пределы аульной околицы, далекой от реалии индустриального общества, непонятной молодому поколению.
«Казахские романы, увидевшие свет, по тематико-жанровым признакам распределились следующим образом: а) романы на историческую тему; б) романы на социально-бытовую тему» – так было отмечено в докладе-обозрении литературы за 2001 год [83]. Среди них докладчик выделил 4 романа, где описываются взаимоотношения человека и зверя.
Стоит обратить внимание на положительную оценку, данную докладчиком по поводу романа Т. Алжантеги «Қым-қиғаш тіршілік». Потому что это произведение написано в типичной казахской манере, как всегда, по методу сопоставительной ассоциации «белое»-«черное», где город противопоставлен аулу, городские люди – плохие, аульные – хорошие.
По мнению докладчика: «Автор поднимает социально-бытовые, нравственные вопросы. Больной отец недоволен жизнью, поведением старшего сына в городе, он вычеркивает сына из списка приглашенных на свои поминки. Рассказывается о двух сыновьях, родившихся от одного отца и матери; они разные по манере поведения, по действиям, по характерам. Так же, как различна жизнь в городе и ауле. Аульный сын привлекателен, общителен, человечен, а городской – замкнут, чужд, неприятен» (там же).
Здесь мы опять сталкиваемся с продолжением привычного, избитого, банального сюжета, набившего оскомину, который часто встречался в произведениях большинства казахских советских писателей. Со второй половины прошлого века это явление постоянно повторяется, вызывая у читателей раздражение.
Вот некоторые примеры выдвижения идеи провинциализации, на этот раз языком поэзии:
«Кедейленген көңілге ем бола ма,
Кеткім келіп тұрады кең далаға.
Көшіп алған қалаға мен де кеще,..
Қала – менің қатыгез өгей анам…»
(И. Сапарбай. Барамыз еркек кіндік езге айналып // «Жас Алаш», 2014).
«Бет ауған жаққа шықтым да,
Қаладан қаштым мен зеңіп,..»
(Я. Амандықов. Сақ атаның шаңырағын шайқалтпай // «Қазақ әдебиеті».).
«Пойыздайын зымырап бара жатқан,
Қашып барам далаға қала жақтан,…»
(Т. Тұяқбаев. Жұлдыздардың жанарын жасауратып // «Қазақ әдебиеті»).
О чем это говорит?
Это говорит о том, что наши писатели, в период независимости, когда давно была снята установка Советской власти удерживать казахов в сельской местности, еще не отошли от старого антиурбанистического лозунга. И идеи, и методы, и фабула те же: миленький аулчанин против подлеца-горожанина или бегство от цивилизации.
* * *
Разумеется, жизнь на литературном поприще не прекратилась. Кое-что печатается во всех жанрах. Среди них встречаются произведения, с актуальным содержанием, соответствующим нашему времени. Их мало, и художественное исполнение желает лучшего. Мало произведений, вдохновляющих общество, в художественной форме распространяющих новые идеи, которые можно было бы обсуждать, которые вызывали бы в народе живое движение мысли – мимесис.
В этой связи, можно назвать произведения М. Магауина, написанные в последние годы. Это романы «Мен», «Жармақ» с поучительным подтекстом, где автор с критической позиции интерпретирует явления, происходящие в обществе, высказывает свежие мысли. Эти произведения превратились в бестселлеры, которые ищут и читают представители интеллигенции.
Сначала перестройка и гласность, потом дискурс вокруг казахского языка не раскрыли секреты неудовлетворительного состояния культуры, образования и науки. Зиялы қауым оказался опять у разбитого корыта, не была поймана не только «рыбка золотая», но и обычная, серая,.. несмотря на то, что народ обрел государственную независимость, налицо все возможности вести самостоятельную языковую, культурную политику, мобилизуются все алминистративные силы, проливается пот в течение четверти века, а конечный итог – опять на стартовой черте… Это вызывает много недоуменных вопросов.
О деградации культуры, в том числе литературы, говорят все, только шепотом, на кухне, открыто заявлять смелости не хватает, потому что несвободны. Только в последние годы некоторые узнаваемые деятели, из среды зиялы қауым, и то потихоньку, начали об этом говорить.
Вот некоторые примеры из них;
К. Искаков: «Сегодняшняя проза неграмотна. Я не могу прочесть ни строчки – обливаюсь потом. Мне приносят мешок прозы, а я не могу выбрать ни одного произведения, годного к опубликованию. У сегодняшних писателей нет интеллекта» [84].
Г. Бельгер: «Затянулась темная полоса (в литературе – К.Ж.). Дошло до того, что госпремии давать некому и не за что. Наступила фаза обскурации» [85].
Е. Раушанов: «В промежуток с 1991 по 2015 годы, литературный процесс остановился. … Нет ничего нового в поэзии. Вследствие чего подошли к черте, тождественной литературной смерти» [86].
Ж. Шагатай: «Нынешнее полумертвое, жалкое состояние казахской литературы предоставляет нам горькое огорчение» [129].
О. Сулейменов: «Двадцать пять лет прошло. Цензуры нет, но и литературы не видно. А за казахскую литературу боязно» [130].
* * *
Что ожидает казахскую литературу в ближайшие десятилетия?
Прогноз неутешителен. По заключениям независимых исследований, нынешнее аномальное состояние казахского языка не способствует рождению не только шедевров художественной литературы, но и посредственных романов, пригодных к опубликованию в литературных журналах. Пока здравствующие писатели, которые еще не потеряли способность (сравнительно) передать литературный текст на казахском языке, это те, у кого язык сложился тогда, когда казахский язык еще не полностью перешел в полосу аномального употребления (это люди в возрасте 55-60 лет и старше), споют свои «лебединые песни» – о казахской художественной литературе, еще продолжатся некоторые публикации. Последние произведения названных писателей окажутся «лебединой песней» и казахской литературы в целом. Далее, еще некоторое время, на этом языке будут писаться юбилейно-автобиографические «романы», где только иллюстрации занимают большую часть объема, уже богатых, конечно, не по языку и воображению, «писателей». После того наступит время, о котором представить не осмеливается никто, сейчас. Если…
Этот синопсис – не является поспешным утверждением автора этих исследований или каких-либо заинтересованных лиц. Он является итогом глубинных исследований ареала функционирования, словарного фонда, практики применения языка и, очень существенно, ментальной лексики писателей. Словом, как утверждает Ю. Хабермас, «все зависит от репрезентативной функции языка» [87: 268], то есть способности языка родить мысли, поднять идеи, так как «язык представляет собою социальное пространство идей» [10: 130]. В мировой лингвистической науке такие явления достаточно изучены, и имеется немало утверждений, созвучных с вышеприведенными. Итак, сегодняшнее состояние литературы – это следствие сильного ослабления идееобразующей и репрезентативной способности казахского языка.
Прежде чем рекомендовать что-либо нашему зиялы қауым, нужно проанализировать то, что делается в других жанрах, и достоверно квалифицировать ситуацию, складывающуюся вокруг литературы.