Часть I. СОСТОЯНИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ СОВРЕМЕННОГО КАЗАХСКОГО ЯЗЫКА

I раздел. ЛИНГВО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ СОСТОЯНИЯ СОВРЕМЕННОГО КАЗАХСКОГО ЯЗЫКА

Я предпочитаю бичевать свою Родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее, только бы ее не обманывать.

П. Чаадаев

1.1 Функционирование как аномалия

Не умеющий пушить шелк превращает его в шерсть.

Казахская пословица

 

Причину масштабного кризиса казахского языка можно понять через историческую ретроспективу.

До второй половины XIX века казахский язык развивался в гармоничном единстве с казахским обществом, соответствуя его аграрному бытию. Создание в Казахстане благоприятных условий для функционирования русского языка, в связи с присоединением Казахстана к России, поддержка правительством языковой экспансии значительно сузили ареал казахского языка. С усилением влияния русского языка снижается воздействие на общественное сознание казахоязычной информации.

Начиная с двадцатых годов ХХ века, в бывшем СССР народное хозяйство взяло курс на индустриализацию. В то время язык метрополии имел все преимущества над языком других народов: на нем говорило большинство населения, он был литературным языком индустриального общества. С этого исторического момента казахский язык был отстранен от общественно-экономической жизни, делового администрирования, потерял возможность конкурировать с русским, даже на своей исконной территории. Казахский язык не стал языком промышленности, науки и техники, частично применялся в сфере политики, образования и культуры. Именно от процесса деидентификации между казахским обществом и казахским языком, который начался в период индустриализации народного хозяйства СССР, начинались все кризисные явления, с которыми сталкивались позднее казахская нация и его язык.

Да, на казахском языке говорило местное население, продолжалось создание произведений культуры, литературы, выпускались СМИ, работали школы. Но это было частичное функционирование языка, в рамках распространения в анклаве, для представителей автохтонной нации.

В первые десятилетия прошлого века на казахском языке стали выпускать азбуку, грамматику и другие учебные издания. Систематизация казахской грамматики была поставлена в правильное русло, благодаря корифеям отечественной лингвистики А. Байтурсынову, К. Жубанову, Х. Досмухамедову. Функциональное применение казахской грамматики, в свое время, служили эталоном научного поиска для тюркологов Средней Азии. Преемники продолжали их славное дело, совершенствовали грамматику. До середины 50-ых годов в развитии казахского языка, хотя и локально, но положительные тенденции были.

Однако, в 60-х годах теория развития языка не получила должного дальнейшего совершенствования, лингвистика как наука в Казахстане застопорилась в своем развитии. Этому способствовала языковая политика большевиков, направленная на торможение развития казахского языка. Наглядным примером тому служит следующий факт: «В 1958 году в Алма-Ате начал издаваться журнал на казахском языке «Казахский язык в школе». Успели выйти всего один-два номера, когда в Москве было принято решение о его закрытии, хотя тогда вопрос об открытии или закрытии подобного типа журналов полностью входил в компетенцию республики» [1: 76]. Цель очевидна: научный журнал будет способствовать обсуждению научно-теоретических вопросов казахского языка, которые, в свою очередь, актуализируют проблемы функционирования языка не только в искусстве, культуре, образовании, но и в политике, экономике, науке и производстве. Несомненно, в дальнейшем будет поставлена на повестку дня практическая реализация результатов проводимых исследований, которая пойдет вразрез с доктриной коммунистов, направленной на исчезновение языков. А ослабление научной базы языка, игнорирование его насущных проблем, выведение из экономического оборота закономерно приводят к его самоликвидации. Когда развитие языка пущено на самотек, вне сферы экономики, науки и делопроизводства, он оскудевает. Частичное использование языка в гуманитарных сферах не может обеспечить его полноценной жизнедеятельности как государственного языка. Обязательно наступит стагнация языка. И постепенно он сам освободит языковое пространство. Расчет был точным и оправдал себя в практике применения за время в бытность Казахстана в составе Советского Союза.

Деидентификация языка и общества, которая имела место в результате сосредоточения коренного населения в сельской местности, когда казахстанское общество в целом перешло на индустриальную ступень развития, привела к серьезному кризису языка. Грамматика, приспособленная к условиям аграрного уклада хозяйствования, начала деградировать. В языке, обслуживавшем аграрный быт, придерживаться строгих правил не представлялось возможным. По мере развития информационных технологий и широкого распространения контента русского языка в казахских аулах носители казахского языка приспособились восполнять место безэквивалентной лексики на родном языке заимствованием из русского. Постепенно смешивать в речевом обиходе словоформы гибрида двух языков – казахского и русского – стало жизненной необходимостью и негласной нормой.

Разумеется, казахские ученые-лингвисты не сидели сложа руки. Они решали проблемы, которые казались им в то время весьма актуальными. Развернулась длительная дискуссия о происхождении казахского литературного языка, его исторических корнях. Обсуждались проблемы перевода терминов, издавался журнал по терминологической проблематике и «Известия АН Казахской ССР» в серии «филология». Защищались кандидатские и докторские диссертации, выпускались толстые монографии, составлялись словари, переиздавались учебники.

Однако долгие дискуссии ученых мужей не отличались результативностью, научные положения о развитии языка не были концептуально выверены. Тяжесть многотомных трудов не перевесила их поверхностный характер. Проведенные дискуссии остались бесплодными. Участники не пришли к конкретным решениям по проблемам развития языка, не выработали общей точки зрения, убедительной и научно достоверной. Не была сформулирована дефиниция литературного языка, не были аргументированно определены его критерии. Гипотезы повисали в воздухе, ни одна из поставленных проблем не была решена на должном уровне. Всему причиной является то, что языковеды зарабатывали свой хлеб лингвистическими исследованиями в рамках идеологической установки Компартии, нацеленной на разложение языка автохтонной нации Казахстана. Сегодня всю эту «кипучую деятельность» ученых-лингвистов можно воспринимать не иначе как антинаучную затею против родного языка.

В 70-80-е годы прошлого века грамматика казахского языка оставалась неадаптированной к условиям индустриального общества, не соответствовала требованиям времени. «Неиндустриализированная» грамматика проявлялась в пренебрежении правилами языка, в ошибочной их интерпретации. Эта тенденция продолжалась и в постсоветском периоде развития казахстанского общества, которая отличилась содержательной размытостью положений, противоречивостью основополагающих суждений, двусмысленными, скользкими формулировками правил. Стихийное развитие казахского языка в сложившихся, в то время, условиях аульного анклава, без концептуальной стратегии невольно обратило его в язык аномального применения.

Из-за отсутствия дифференциации стилей, носители языка, в том числе журналисты, писатели, учителя-казаховеды, говорили только неофициальным стилем, свою речь всегда наполняли коллоквиализмами. Полное господство неофициального стиля, при передаче официальной информации на казахском языке, на всех уровнях словопользования – в СМИ, педагогической литературе и произведениях культуры, укрепилось быстро и повсеместно, стало всеми принятой нормой, после того как лингвистическая наука потеряла контроль над словоупотреблением на казахском языке.

В настоящее время пространство общения и передачи информации казахского языка отличается полным набором элементов языковой девиации. Наиболее часто в практике словоупотребления носителей казахского языка фигурируют синтаксические ошибки. Они проявляются, в большинстве случаев, в форме пунктирного словоупотребления – информант затрудняется выразить свою мысль, начиная говорить, останавливается, не зная, как продолжить. Одна не законченная, словесно не оформленная мысль перебивается другой, которую ждёт такая же участь. Наконец, информант доканчивает свою «речь» бессмысленным набором случайных слов, не имеющих ни начала, ни конца. Невозможно найти в пространстве словоупотребления на казахском языке подлежащно-сказуемостные глагольные предложения, имеющие законченную структурно-семантическую схему.

Синтаксические нарушения также проявляются в бессвязной, алогичной речи информатора в форме аграмматизма, амфиболии, гипербата. Тут всё, полный букет синдромов – слова-паразиты, гибриды, тавтология, амфиболии (двойственность или двусмысленность, получающаяся от того или иного расположения слов или от употребления их в различных смыслах, смешение понятий), неправильное присоединение аффиксов к словам. Информатор путается в словосочетаниях, нагромождая их в какую-то кучу. Хождение коллоквиализмов (слов или выражений, употребляемых только в разговорной речи), непотизмов (в данной книге это слово означает родственные отношения), сложных редупликационных и гибридных конструкций, конфликтогенов, зоонимических частиц при передаче официальной информации стало обычным явлением. Нарушения орфоэпических норм представляют страшную муку для слушателей. Все эти негативные явления всё четче проявляются как в устной, так и в письменной речи носителей языка, в том числе филологов и журналистов.

* * *

Примеры языковой девиации как последствия несовершенных правил:

1-й пример:

Создание аббревиатур и их произношение не были последовательными: «АҚШ» сокращалось от казахского «Америка Құрама Штаттары», «ПНР» – от русского «Польская Народная Республика». Равноценно использовались сокращения ҚХР – от «Қытай Халық Республикасы» и русское КНР. Советские идеолекты сокращались от форм на русском языке, например, СССР, КПСС,..

В создании падежных форм аббревиатур также не было однозначности. Одно правило, имевшее силу ранее, после 90-х годов заменено двумя. При сокращении казахских слов окончание присоединяется к последнему, а если аббревиатура представлена иноязычными словами, все сокращение рассматривается как одно фонетическое слово, и окончание примыкает к нему как к буквенно-звуковому составу.

* * *

2-й пример:

Проблемы орфографии и орфоэпии сложных слов оставались открытыми в течение длительного времени. Еще М. Балакаев отмечал, что «из года в год искажается написание сложных слов». Причину ученый объяснял «неосмотрительностью типографских работников и скользкими правилами» [2: 51], которые регулируют данные положения. Понять и объяснить правописание сложных конструкций в казахском языке и сейчас дело нелегкое, они не унифицированы, сложные слова пишутся то раздельно, то слитно.

Например:

шет ел – шетел; бүкілодақтық – бүкіл одақтық; ізгіниеттілік – ізгі ниеттілік; дүние жүзілік – дүниежүзілік; түпнұсқа – түп нұсқа;.. Некоторые сложные наименования, прежде принятые писать слитно, теперь пишутся через дефис: «Ала-тау», «Оқ-жетпес». «Қарағаш» пишется слитно, в то время как «Сары ағаш» раздельно. Названия национальностей и народов в казахском языке пишутся с маленькой буквы, а названия родов заглавными.

* * *

3-й пример:

В казахском языке есть правило: если в последнем слоге слова есть буква «ы», то при образовании от данного слова притяжательной формы третьего лица «ы» выпадает. Согласно этим правилам преобразование принимает следующую форму: «ауыл» – «аулы»; «халық» – «халқы»; «парық» – «парқы»; «дауыс» – «даусы». Но есть сотни исключений: «дауыл», «салық», «нарық», «жарық», «сауыр», «ырыс», «шығыс»,.. их никогда нельзя преобразовать как: «даулы», «салқы», «нарқы», «жарқы», «сауры», «ырсы», «шығсы».

* * *

 Языковая аномалия, встречающаяся при практике словоупотребления:

Самое распространенное явление в пространстве словоупотребления на казахском языке – это синтаксические отклонения. Наиболее часто оно проявляется в форме пунктирного словоупотребления, когда в предложении отсутствуют один или несколько постоянных или второстепенных членов. Чаще всего информант предоставляет свою мысль смесью множества обрывистых сочетаний, не связанных друг с другом.

1-пример:

Из интервью режиссера тележурналисту:

— Мынау мен тоқсан үшiншi жылы … со жылы… сол кезде мынау театрдың адамдары кейбiр ендi менi жақсы көретiн мына ковычкада… сол… iс қозғап… өзi мынау бiз не боп бара жатырмыз осы… Әбеке осы… сiз мүмкiн кетесiз… Өйткенi мен байқадым… бүкiл ресторанның… ә… театрдың ресторандар ашылып… анау мебельдер сатыла бастады театрдың iшiнде… Нну… Общим… Нарық заманы басталып келедi деген сөз-ғой… Бiрақ нарық осылай келатқан кезде… Ендi қалай мен тастаймын или қоямын егерде Абайды, Ғабит Мүсiреповтың шығармалары, Тахауи Ахтановтың шығармалары… Басқа.. Сәкен Жүнiсовтың, тағы басқа драматургтердiң шығармаларын мен қалай қоямын… Егер де сол нарық… Әлгi… Экономик… сол келсе осы театрға… не болып кеттi өзi… Қазiр бәрi сату, сату, сатып алу… сол.. Ол қандай искусство болады? Содан мен кетуге мәжбүр болсам…

Сонда мен газеттерге жазған бiр мақала бар… Жаңағы Асқардың айтқан сөздерi… «Әй қайда сенiң жазушыларың, драматургтерiң, сендердiң пьесаларыңды қойдым… Сендер неге үндемейсiңдер? Мен осындай жұмыссыз жүрмiн деген сөздi… Сонда бiреуi солар қимылдаған жоқ…

Өзiнiң спектаклiн көрсетiп жатыр, оның үстiне мынау… «Бiржан-Сарамен»… Оны да жұрт көрiп жатыр… Содан кейiн мынау институт ашуымыз керек… Соны ендi Айман Мусаходжаева дейтiн академияның… музыкасы бар-ғой… сол ендi ол ректор-ғой… Сол Айман көмектесiп сол төңiрегiнде өнер факультетiн ашпақ… Қазiр орыс труппасы бар… Қазақ труппасы бар… Соларға дайындық… Төрт жылдан кейiн актер болып шығады… Ол үшiн тағы да режиссерларды дайындап жатыр… Содан маған үлкен қазiр жұмыс келдi… Соған мен өзiм… президенттiң бүгiнгi жаңа саясатын… қабылдауында болдым… Сонда сол айтқан… Бәрi бiздiң искусство оянып, өсiп жатыр… Қандай жақсы спектакльдер алып келдiң мына фестивальдарға…

Пояснения к 1-му примеру: интервью дано в форме пунктирного словоупотребления – состоит из обрывочных конструкций, нет предложений, где главные и второстепенные члены были бы налицо и стояли бы на своем месте, и в конце стояла бы точка. Информант запинается, затрудняется выразить свою мысль и медлит, начиная говорить, останавливается, не зная, как продолжить. Потом перескакивает на другую тему, потом на третью, не доводя до завершения ни одно предложение. Одна незаконченная, словесно не оформленная мысль перебивается другой, которую ждет такая же участь. Все, без исключения, применяемые здесь словоформы, не имеют конкретного смысла. Речь информанта изобилует гибридными, иногда русскими словами. Аффиксы присоединяет неправильно. Наглядный пример словесной смеси, типичной для словоупотребления на казахском языке.

Респондент не знает особенностей официальной, публичной речи, не осознает того, что он выступает перед республиканской аудиторией, не понимает своей ответственности перед публикой.

* * *

2-й пример:

Надписи на дверях поликлиники, расположенной на пересечении улиц Толе би и Амангельды в г. Алматы:

Ем қабылдау бөлмесi – Процедурный кабинет;

Қуық, бүйрек дәрiгерi – Уролог;

Мамандар бөлiмi – Отдел кадров;

Iшкi ауруларды емдейтiн дәрiгер – Терапевт;

Токпен ем қабылдау бөлiмi – Отдел физиотерапии;

Әйелдерге кеңес беру бөлiмшесi – Женская консультация.

Пояснения к 2-му примеру: общепринято, что «емдеу» – «лечение», «емхана» – «поликлиника». Уролог лечит не только мочевой пузырь и почки, как указано в переводе, но и другие органы мочевыводящей системы организма. Физиотерапия не ограничивается токолечением. «Маман» – не «кадр», а «специалист». Переводы совершенно неправильны, осуществлены исходя из бытовых, обыденных соображений. Сигнификат передается денотатом, то есть многословным объяснением на казахском языке. Значение последних трех понятий приблизительно объяснено, каждое сочетаниями из четырех слов. «Процедурный» – переведено неправильно. Казахский эквивалент этого слова нужно разработать, исходя из узуального значения слова процесс – үдеріс.

* * *

3-й пример:

«ей», «жаңағы», «әлгi», «сосын», «ендеше», «ненi», «нетiп» (из повседневной практики словоупотребления).

Пояснения к 3-му примеру: Мельтешение слов-паразитов в практике словоупотребления на казахском языке. Неуместное использование вводных конструкций, напрямую связано со скудостью словаря говорящего, его низкой синтаксической грамотностью. Недостаток конкретики темы восполняется словами-паразитами, не несущими никакого лексического значения.

* * *

4-й пример:

«кабинет министров-тiң ұйғаруымен», «телевизорда жақсы передача жүрiп жатыр», «городской маслихат шешiм қабылданды», «ремонт жасадым», «звон-дадым», «мел-мен доска-ға жаздым», «пол-ды жудым», «стирка-мен айналысам», «Джандосова-дан бар ма?», «шестерка-мен барып, проспект Абая-дан түсесiң»… (из повседневной практики словоупотребления).

Пояснения к 4-му примеру: Говорение гибридом, представляющим, по сути, мешанину из русских и казахских слов. Для заполнения безэквивалентной пустоты существует широко распространенная практика, когда место предполагаемой казахской лексики занимает русское слово или присоединяются казахские аффиксы к русским корням.

* * *

5-й пример:

«Аталмыш сөздікте 166 мыңнан астам мағына айқындалды» (Уәли Н. Сөз байлығын саралаудың негізгі нәтижелері // Қазақ әдеби тілінің сөздігі. 15 томдық. ХV т. ҚЭ, А.: 2011. 820-б.).

«Аталмыш университетте «Қазақстан тарихы» кафедрасы жеке бөлініп шықты» (Ана тілі, № 11-12, 2017. С. 10).

Пояснения к 5-му примеру: В практике словоупотребления встречаются гибридные конструкции с участием слов из других (кроме русского) языков. Информант может пустить в хождение слово, однажды услышанное от кого-то случайно, в сочетании с казахским словом или к чужому слову приклеить казахский аффикс.

В приведенных примерах слово «аталмыш» применяется вместо казахского слова «аталған». В образовании казахский аффикс «ған» заменен узбекским «мыш». Если следовать логике ученого Н. Уали и автора газеты «Ана тілі», предлагавших данное преобразование, тогда многие слова, подобного типа, например, «берген», «келген», «тұрған», «отырған»,.. нужно преобразовать на «бермыш», «келмыш», «тұрмыш», «отырмыш»… Таким образом, нетрудно все казахские слова заменить узбекскими и перейти на узбекский язык.

* * *

 6-й пример:

«Менің шотымда ақша жоқ»; «шенеуніктер жемқорлыққа белшесінен батты» (из повседневной практики словоупотребления).

Пояснения к 6-му примеру: Существует привычка превращения русского слова в казахское, путем изменения внешнего облика, по закону сингармонизма. В данных примерах имеется казахский эквивалент преобразованного русского слова. Западные лингвисты такое превращение называют макаронизмами.

* * *

7-й пример и пояснение к нему: Говорение перегринизмами, как влияние русского языка на казахское словоупотребление. В казахоязычной прессе часто встречаются сочетания типа «американдық азамат»; в учебниках читаем «этникалық құрылым»; в подобных сочетаниях к словам казахские окончания присоединяются через русские аффиксы;

* * *

8-й пример:

«Армысыздар, қадiрлi ағайын!»; «Жамбыл атамыздың мерейтойы келе жатыр»; «Бибігүл тәтеміз ән шырқады»; «спортшы қызымыз жарыстан жеңіспен оралды»;.. (Из речи казахских радио-тележурналистов).

8-й пример и пояснение к нему: Употребления коллоквиализмов в передаче официальной информации. Одними из распространенных разновидностей коллоквиализмов в практике словоупотреблении являются непотизмы: ағайын, бауырлар, туыстар, ағайлар, қарындастар, немесе жеке адам болса – ата, әке(й), аға(й), тәте(й),..).

«Ағайын» – от корня «аға-іні» (узуальное значение – братья) в современном казахском языке означает «близкие родственники». А весь народ Республики не может быть родственником никому. Нельзя обращаться словом «Ағайын» к обществу, состоящему из представителей различных этносов, классов, полов и возрастов. Также не является Жамбыл – дедом, Бибигул – тётей, спортсменка – дочерью для всех членов общества.

* * *

9-й пример:

«1995 жылы Ата заңымыз қабылданды»; «Әкемтеатрда спектакль қойылды» (Из речи казахских радио-тележурналистов).

Пояснение к 9-му примеру: Это – примеры употребления непотизмов в названиях документа и учреждения. «Ата заң» в синхронном переводе означает «дедовский закон». Узуальное значение этого сочетания – закон, который регулировал отношения между людьми в давние времена. Если речь идет об аменгерстве, то это выражение употреблено по прямому назначению. А в современном словоупотреблении «ата заң» берет начало как следствие бытового мышления. Дело в том, что казахи чтят старших, а самый старший по возрасту в семье – ата (дед). Отсюда по логике словоупотребления аульного человека имеет хождение называть основной закон дедовским – то есть Ата заң. Во втором примере слово әке (отец) используется в качестве названия главного театра в Казахстане. Это есть примитивная десемантизация в условиях разнобоя дифференциации стилей языка, неуклюжее внедрение коллоквиализма в официальное хождение без надобности.

* * *

Несовершенная грамматика открывала широкую дорогу языковой аномалии и анархии. Аномальный оборот к середине 80-ых годов занял практически все пространство казахского языка. Синтаксические ошибки в текстах учебников казахского языка составляют от 50 % до 70 %. Журналисты погрязли в стилистическом болоте и алогизмах, как в трясине. В речи выступающих по телевидению отклонение от грамматических норм достигает временами до 90 %. В художественных произведениях писателей можно наткнуться на предложения, растянувшиеся на страницу, а то и на две!

Лингвистическая наука не контролирует словоупотребление на казахском языке. Образцовой казахской речи в современном обществе не существует, так как казахский язык не функционирует как литературный язык индустриального общества. Речь интеллигенции, в том числе языковедов и литературоведов полна девиации различных форм (смотрите параграф «Кто знает казахский язык»). Языковые аномалии разрушили синтаксическое строение так, что не стало возможным написать серьезное художественное произведение. Вытеснена красота слова, вместе с ней и мудрость мысли, духовность.

* * *

Аномальное применение современного казахского языка укоренилось настолько глубоко, что перестало восприниматься как нечто ненормальное. Нет нормы – аномалия принимается за нее. Извращение языка стало бравадой, психологически признанным своеобразным жанром языковой эквилибристики и оправдывалось «человеческим фактором». По этой причине никто не делает никому замечание, никто не замечает ошибки другого.

С позиции психолингвистики это объясняется следующим образом: нетрудно заметить ошибку среди правильного, она сразу бросается в глаза. Когда ошибки демонстрируются сплошь и рядом, человек зрительно и на слух привыкает к ним, начинает принимать все за положенное. Итак, установилась такая ситуация, когда все носители казахского языка купаются в море ошибок, и все они считают, что правильно плавают. Поэтому приходится на каждую ошибку указывать, что это ошибка, после каждого неправильного использования слов давать пояснения и интерпретировать приведенные примеры.

⇐              ⇒