Глава III. ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ РАЗЛОМ И ДУХОВНАЯ ДВОЙСТВЕННОСТЬ НАЦИИ
3.1 Необходимость нового квалитативного подхода к проблеме языка
Если Вас не шокирует услышанное, значит, Вы ничего не поняли.
Н. Бор
Как было выше отмечено, на протяжении последней четверти века проблема государственного языка постоянно находилась в центре внимания общества. На решение языкового вопроса были направлены значительные финансовые, административные, интеллектуально-волевые ресурсы. Несколько раз принимались соответствующие программы, где указывались сроки перевода делопроизводства на казахский язык. Они неоднократно пересматривались, сроки внедрения корректировались.
Пресса немало писала о необходимости поднятия казахского языка до функционирования в статусе государственного. Этот вопрос постоянно муссировался на научных конференциях и массовых мероприятиях. В обсуждении проблемы принимали участие не только специалисты-языковеды, но и общественные деятели, депутаты парламента, журналисты, чиновники разных рангов, в том числе и русскоязычные.
Представители интеллигенции постоянно держали вопрос на прицеле, отправляли письма в вышестоящие органы с требованием поднять престиж и значимость казахского языка в обществе. Так появились письма – от «тридцати пяти», «семидесяти четырех», «ста тридцати семи», «ста пятидесяти»,.. Созданы организации патриотов языка, они проводили различные акции.
Но положение казахского языка практически не менялось. Казахский язык не стал государственным де-факто.
Стоит еще раз вернуться к проблеме учебников казахского языка, так как в учебнике отражены кодифицированные нормы языка. Качество учебников – это индикатор состояния языка. Поэтому, оно находится всегда в центре внимания общественности и является самой важной из проблем, связанных с развитием языка, нормами языка.
За годы независимости учебники по языку неоднократно переписывались, переиздавались с дополнениями, переработками. Но ситуация не изменилась – качество учебников казахского языка не улучшилось. Более того, везде и всюду, как специально, демонстрировались синтаксические ошибки, искажение лингвистических категорий, их неправильная интерпретация, скудный методический аппарат, неуклюжие тексты, с антипедагогическим содержанием, примеры, не способствующие усвоению основного материала и правильному миропониманию. Все это продолжалось в новых учебниках новых авторов, после неоднократной пертурбации и новых вложений средств.
На первый взгляд, кажется логичным предложение устранить некачественные параграфы, главы, исключить автора из списка авторов, на место устраненных параграфов и глав поставить правильный материал компетентного автора. Так может подумать несведущий человек.
Дело в том, что проблема здесь совершенно неординарная. Если бы это касалось отдельных ошибок в рамках одного параграфа, главы или учебника одного автора. Но, учебников – десятки, авторов – несколько десятков, а непригодные для изучения в школе материалы продемонстрированы везде.
Ситуации с учебниками казахского языка, когда не улучшается их качество на протяжении многих лет, нет ни в одной другой стране, ни у одного народа, и возникнуть не может. Это такое, из ряда вон выходящее явление, – что не услышит ухо, чему не поверят глаза.
Парадоксально, что ошибки встречаются не в каком-то абзаце или на какой-то странице учебника по языку. Они имеют место от первой страницы учебника для 5-го класса до последней страницы учебника для 9-го. Во всех пяти учебниках не найти абзаца, где был бы изложен какой-то материал на казахском языке с правильно составленными предложениями, с правильной подлежащно-сказуемостной структурой. В учебниках по языку такая трясина, в которой ноги увязают, где учеников ожидает разочарование, отвращение и другие проявления антиязыка.
Наконец, народ услышал возмущенное недовольство, высказанное самим Президентом. В результате были сильно встревожены все, кто так или иначе связаны с проблемой учебников казахского языка; из республиканского бюджета были дополнительно выделены средства; были приняты новые парадигмы, созданы новые авторские группы, написаны новые учебники.
Топтание на месте стало очевидным. Стало ясно, как день, что ситуация, складывающаяся вокруг государственного языка, не изменится, никакого прогресса в этом деле не будет, даже если Президент заменит всех, кто причастен к составлению учебников – авторов, рецензентов, редакторов, должностных лиц министерства, курирующих учебники, руководителей и ответственных работников Академии образования и других научно-методических подразделений Министерства, участвующих в подготовке учебников – и даст заново поручение новой команде, выделит еще больше средств и лично будет контролировать ситуацию.
Как же квалифицировать это явление? Такое положение требует квалификации по-особому!
* * *
Научно-недостоверное объяснение лингвистических категорий в учебниках недостаточно было бы понимать как следствие неразвитости лингвистической науки в стране или дилетантизма авторов, редакторов и других ответственных лиц в тотально коррумпированной сфере образования и науки. Реальные причины в действительности совершенно иные. Эти явления могут быть объяснены при глубоком исследовании вопросов духовного развития общества, скопившихся в ее недрах.
Что показывает факт внесения в учебник для 9 класса ¾ материала, пройденного в предыдущем 8-м классе? Почему один и тот же материал занимает место в учебниках, предназначенных для разных классов, причем за подписью разных авторов?
Недостаточно будет объяснить этот факт недобросовестностью авторов, внесших в учебники повторный материал для получения двойного гонорара, хотя и это объяснение нельзя сбрасывать со счетов.
Кто эти авторы учебников казахского языка, которые допускают такие несуразности?
Это люди с учеными степенями и званиями, так называемые специалисты языка, всю жизнь занимающиеся исследованием проблем языка.
А кто издал и донес до школы учебники, в которых само содержание является порочным?
Это – редакторы, рецензенты издательств, сотрудники научно-методических центров и других научных организаций, привлеченных к делу подготовки учебников, и должностные лица министерства, курирующие деятельность данных учреждений.
Рукопись учебника проходит длительный и сложный путь рецензирования, редактирования, тестирования, переработки и доработки, от лаборатории автора до попадания в руки ученика. Сначала, написанный по госзаказу новый учебник поступает в редакцию издательства, которое имеет лицензию на тиражирование учебника. Сотрудники издательства редактируют, дорабатывают вместе с автором (авторами) и, в случае принятия, отправляют рукопись в научно-методический центр «Учебник». Сотрудники этой организации тщательно рецензируют учебник, проводят апробацию, решают вопрос о допущении его к использованию в процессе обучения.
И после этих процедур учебник оказывается непригодным к пользованию.
А кто определяет направление развития языка? Кто наблюдает за языковыми явлениями, просматривает учебники, определяет их научную достоверность, содержательную ценность и доступность для усвоения учениками?
Это – прежде всего, Институт языкознания имени А. Байтурсынова и Государственный Комитет по языку, которым, по долгу службы, предоставлено играть решающую роль в этом деле, и которые имеют право активно вмешиваться в процесс на любой стадии разработки. За их деятельностью следят Аппарат Президента, Кабинет Министров Республики Казахстан, с многочисленными научными сотрудниками и ответственными работниками. Все вместе они располагают достаточными людскими и материальными ресурсами для решения проблем языка.
А кто обучал детей казахскому языку по этим учебникам? Это учителя казахского языка, специалисты, окончившие филологические факультеты педвузов. Их количество колеблется 40 ± χ тыс. человек.
Все перечисленные выше люди – от учителя до министра – видели эти учебники, были в курсе того, как ведется обучение по этим учебникам. Они совместными усилиями пропустили и внедрили учебники в процесс обучения в школе.
И после этого груз остается там, где был, и не виден свет в конце туннеля. Все устали. Таких, кто с недоверием смотрит на будущность казахского языка, было в прошлом всегда много. А в последние годы их ряды пополнились новыми пессимистами. А скептиков в результате деятельности властей становится все больше.
* * *
Нельзя рассматривать это явление как диверсионной акт, направленный против казахского языка, с целью остановить его развитие и воплощение в статусе государственного. Диверсию совершает один человек или группа лиц-злоумышленников. А в данном случае виден почерк большой группы людей – должностных лиц, ученых, научных работников, учителей-методистов, рецензентов, редакторов. Нет основания всех называть вредителями и предателями.
Это явление невозможно объяснить и понять с учетом человеческого фактора. Это ошибка не отдельного чиновника или группы лиц, на кого возложено дело развития языка. Сюда была привлечена огромная армия специалистов, которые считаются профессионалами в языковой сфере. Из огромного отряда филологов, ученых, профессоров и академиков, писателей, из числа десятков тысяч специалистов и миллионов патриотов языка, не нашлось никого, кто бы вдумался и объяснил причины сложившейся ситуации. Из многочисленных организаций тоже не поступало предложения по преодолению языкового кризиса! Среди руководителей учреждений и организаций, на которые возложена подготовка учебников, нет способных и заинтересованных людей, которые бы могли найти компетентных авторов и редакторов и организовать процесс создания учебников.
Горестное положение казахского языка, масштабность ошибок в учебниках, дилетантизм людей с учеными степенями и званиями нельзя объяснить фактором времени. Ведь такая несуразность сложилось не вчера и не сегодня, а много десятилетий назад. Такими были учебники и при Советской власти. Это – болезнь, которая продолжается в течение значительного отрезка истории. А что ожидает нас впереди? Не стоит отгадывать. «История закончилась сегодня. А будущее пока еще не видно» [57: 486].
Это явление не объяснить и демографическим фактором. Да, были времена, когда коренное население Казахстана составляло меньшинство. А в последние десятилетия доля казахов среди общего населения страны имеет тенденцию перманентного роста, а доля других национальностей уменьшается. По переписи населения 2009 года их соотношение составило в процентах 65:35, соответственно. Однако внедрение казахского языка в экономический оборот не составляет такой пропорции.
Глубоко ошибаются те, кто думают, что функционирование казахского языка как государственного станет само собой разумеющимся явлением параллельно нарастанию доли казахов среди общего населения страны. Мировая практика подобного пропорционализма не подтверждает. Не все народы после обретения независимости, достигая численного и долевого превосходства над инородцами среди населения страны, смогли осуществить переход делопроизводства на родной язык. Они объявляли язык местного народа государственным, проводили муссированную агитацию, затратили достаточно большой объем средств и духовных усилий, а цели не достигли. Они так и не смогли сублимировать родной язык до государственного, перешли обратно к ведению делопроизводства на языке колонизаторов.
Утверждение казахского языка как государственного тоже не осуществится, даже при составлении доли автохтонной нации 99% среди общего населения страны. Демографический фатализм – это самообман, дешевое утешение несведущих в делах языковой области. Это очередное заблуждение наших лингвистов, сконструировавших теорию на поверхностных фактах, не заглянув во внутрь. Практика многих Африканских и Латиноамерканских стран подтверждает, что единственным путем утверждания языка автохтонного народа как государственного является адаптирование языка к условиям современного развития общества, путем стандартизации языка и кодифицирования его правил.
Нельзя объяснить кризис языка политическим, экономическим, правовым и даже всеми этими факторами, вместе взятыми. Ранее уже были созданы все условия в вышеуказанных направлениях. Язык получил государственный статус. Достаточно финансировался. Был включен административный ресурс. Шла агитация. Но результата не было. Требование об изменении текста 7-й статьи Закона о языке нельзя считать грамотным. Нет гарантии после лишения русского языка статуса официального, что государственный казахский язык войдет в полную силу в соответствии с декларированным статусом.
Кризис современного казахского языка является системным, охватывает целиком и полностью его онтологию, жизнеспособность языка в современном глобализированном мире. Рецессия распространяется по всему ареалу его существования и пускает метастазы. Но этот утаенный диагноз сам по себе тоже не может служить причиной данного явления. Скорее, это – следствие, а не причина. Причина в другом.
Сегодняшний Казахстан подошел к черте острейшего духовного кризиса. Можно сказать, уперся лбом в стену. С уничтожением языка исчезают все культурно-нравственные атрибуты казахской нации. Идут процессы, следствием которых будут окончательные утраты духовных основ. Литература и искусство остановились на уровне 60-70 гг. прошлого столетия. А теперь открывается путь к утрате сначала языка, а затем духовности через формализацию образования. Если таким явлениям не поставить заслон, то черные процессы доведут свое дело до конца.
* * *
Разумеется, какой бы глубокой ни была пропасть, в которую свалился казахский язык, выбраться из нее, все-таки, возможности имеются. Рассматривая сегодняшнее состояние казахского языка, как ужасающую картину, безусловно, не следует отчаиваться. Не такое уж оно безнадежное. Каким бы запутанным не казался лабиринт, Ариадны нить найдется. Найдется выход и в данном случае.
Опираясь на современные достижения философии и других общественных наук, можно найти научно-достоверную характеристику явлений, имеющих место в пространстве казахского языка. Нужно вести тщательное исследование проблемы, опираясь на стадиальную теорию развития общества и изменить квалитативный подход к решению вопроса.